Марина Станиславчик

Я часто вспоминаю тот день на станции «Дачная», когда на огромной поляне возле реки собрались любители гитарной песни. Это было время повального рождения КСП (клубов самодеятельной песни), взлета Городницкого, Визбора, Митяева и его легендарной «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». На «Дачную» решили поехать и мы. В нашей компании на гитаре играли двое – Славик и я. Со Славой и Игорем я познакомилась неожиданно – для газеты попросили написать о ребятах, вернувшихся из Афгана и получивших Орден Красной звезды. Они и были этими ребятами. Хорошими, простыми, улыбчивы-ми. Про службу не рассказывали; что были в этой мясорубке – становилось ясно, когда Славик брал гитару. Из всех песен парни почему-то выделяли одну – про любовь афганской девушки и русского «шурави»*. И хоть были в ней слова на грани фола, чистой она была и пронзительной. Игорь беззвучно подпевал другу, и в этот момент оба становились какими-то незнакомыми для нас.

…К обеду на поляне начались выступления. Зрителям нравились песни про друзей, дружбу, честь, порядочность, отдельно выделяли – про любовь. И вдруг на сцену поднялся Славка. Мы знали, что выступать он не собирался, –- видимо, решился на волне общей атмосферы. Славка тронул струны, и над поляной поплыл рассказ об афганской девушке и русском «шурави». Он знал много песен, но ему почему-то захотелось спеть эту – словно пароль: «мы с вами одной крови».

Я знала – на этой поляне интеллигентно и образованно поют о другом. Когда Славка дошел до середины, кто-то из зрителей пронзительно свистнул, потом еще и еще. Стало ясно – Славку засвистывают. Но вдруг неожиданно и робко… раздались аплодисменты! Они стали дружными и громкими. «Неужели? – подумала я. – Неужели они поняли? И приняли?» И волна радости накрыла меня. Дружные аплодисменты тем временем переросли в шквал – шквал негодования. Славку захлопывали, его гнали со сцены. Гнали те, за кого он там – в незнакомой стране, по военному приказу Родины нес службу, которая называлась выполнением интернационального долга. Постигал страшную науку – «остаться в живых».

…Поляна хлопала и свистела, а он пел. И его друг, который подпевал всегда беззвучно – стеснялся, не было слуха, – вдруг запел во весь голос. Они пели вдвоем – один на сцене, другой – в негодующей толпе. Они так служили – «плечом к плечу». И выжили, и вернулись домой. В свою страну, в эту мирную жизнь, в которую почему-то никак не получалось встроиться.

…Я не знаю, где сейчас Игорь и Славка. Но не дает мне покоя та ситуация на поляне. Сквозь годы не дает. Став невольным свидетелем непонимания и жестокости, я до сих пор чувствую отчаянные несправедливость и бессилие. Мне не вернуться в то лето, на ту поляну на «Дачной», не взбежать на сцену, не заступиться за друга. Я могу лишь немногое – попросить вас: будьте бережны друг к другу. Бережны и милосердны.

*Шурави́ – так называли местные жители советских солдат, воевавших в Афганистане.

фото: Кира САЛИХЗЯНОВА