— В 2015 году. Все мои поездки расписаны на год вперед. Но при этом у меня десять отпусков в год, которые сам себе планирую. И что бы ни случилось, я поеду погулять в Лас-Вегас, на турнир по гольфу в Турцию и в Париж на выступление звезды бизнес-тренинга.

— А как же при таком графике ваша семья? Жена, дочка, сын? Они от вашего постоянного отсутствия не страдают?

— Страдают, но я этого не вижу. Они страдают, а я — раз! — и улетел. А когда я приезжаю, они снова радуются.

— Эгоистичный подход.

— Да, есть немного. Но меня подпитывает надежда, что такой жесткий режим продлится еще некоторое время, а потом сменится более размеренным этапом. Я снова стартую с низкого старта, вступаю в новый этап жизни. Пару спокойных лет у меня было: 4-5 тренингов в месяц. Но я, как ракета, которая, отбросив первую ступень, достигает определенной высоты и берет курс на следующую. У меня сейчас вторая или третья ступень. У меня сейчас спринт, и меня эта динамика устраивает. Доберусь до нужного уровня и снова предамся размеренной жизни.

— При такой жизни у вас бывают периоды спада, зависания? Когда хочется послать все подальше и ничего не делать?

— Я не имею права болеть, спадать и зависать. И вообще, у меня невроз действия. Просто лежать даже на пляже не могу. Неинтересно. Лучше на три часа уйти в море на серфе.

— Что вас вдохновляет?

— Знаете, могу растрогаться до слез, когда вижу мастерство высокого уровня. Например, в самолете я поставил «живой» концерт «Дип перпл». Им по 60, но они в молодости так не играли. Это, конечно, не Мацуев, но трогает до слез.

— Вы сентиментальны?

— Весьма. Могу над фильмом о войне заплакать. Могу говорить о своем отце или ребенке и почувствовать, как перехватывает горло. Поэтому я стараюсь избегать таких опасных тем… Я железный биоробот, но под броней скрывается совершенно мягкотелое, чувствительное существо. Человек прекрасен тем, что сочетает в себе взаимоисключающие качества: благородство и предательство, доброту и жестокость, крайний эгоизм со способностью к самопожертвованию.

— Вы когда-нибудь оказывались в глупом положении?

— Была ситуация, когда я уже пошел на финал своего выступления, а одна девушка тянет руку и говорит: «Можно задать один маленький вопросик?» Вместо того, чтобы сказать — подойдите ко мне после тренинга, я спасовал, сердце у меня дрогнуло и дал девушке слово.

— Девушка была симпатичная?

—Да, симпатичная. Она встала и заявила: «Приглашаю вас сегодня поужинать и покататься со мной по ночному Петербургу». Если честно, я с такими ситуациями не сталкивался. Я же не рок звезда и не актер. Поэтому я смутился, что-то пробормотал и скомкал финал выступления.

— А покататься по Питеру вы согласились?

— Конечно, нет. Да и у барышни, скорее всего, не было такого намерения. Если бы я согласился, она бы, как говорится, «слилась». Это была чистой воды провокация. Но в любом случае я бы отказался от предложения. Ведь измена начинается с маленьких уступок: ну ладно, я всего лишь покатаюсь, всего лишь поужинаю, ладно, просто поцелуемся и ничего больше. От катания к ужину — маленький шаг, от ужина к ласкам — вообще ничего, от ласк к серьезным отношениям — тоже невеликое расстояние. Сейчас меня отделяет от неверности огромная пропасть, зачем семенить по ней мелкими шажками? Лучше отказаться от первого шага, тогда легче будет удержаться от всего последующего.

— Вы человек, абсолютно преданный жене?

— Я прожил длинную жизнь и вступал в разные отношения. И сегодня верность для меня — ценность. Это мой собственный выбор. Как ни парадоксально, когда человеку не доверяют, у него постоянно возникает искушение изменить. Мне абсолютно доверяют, а это рождает ответственность.

— Но ведь интерес к человеку со временем угасает. Есть такой фильм «Любовь живет три года»…

— Моя любовь живет четыре года, и сейчас она вышла на новую фазу. Мы с женой встретились взрослыми людьми, каждый со своим опытом — семей и разных отношений. Благодаря этому опыту мы бережно относимся друг к другу. Живем на цыпочках, удерживая себя от спонтанного проявления эмоций.

 — Это, наверное, тоже плохо?

— Что плохо? Что я не кричу: «Дура, ты меня заколебала»? Мы боимся разбить драгоценный сосуд. Знаю семьи, где люди друг друга оскорбляют, выплескивают возмущение. Я считаю это разболтанностью, отсутствием самодисциплины, неумением контролировать себя.

— А у вас никогда не возникает желания выплеснуть раздражение? Что в таком случае делаете? Уходите к себе и бьете подушку?

— Нет у меня, к сожалению, своего угла дома. Мне негде спрятаться, нет своей комнаты. Сейчас мы живем не в трехэтажном доме, а всего лишь в двухуровневой 400-метровой квартире.

— Да, теснота, сочувствую. Кстати, вы говорили, что для нормальной жизни нужно иметь красивый большой дом, хорошую машину, у женщины обязательно должны быть вечерние платья и бриллианты. Вы рассматриваете жену как свою визитную карточку?

— Когда жена красива, это, безусловно, льстит мужчине. Но, по большому счету, иметь женщину для того, чтобы производить впечатление на людей — неправильно. Я знаю людей, которые женились, чтобы производить впечатление, и испортили свою жизнь. Женщина не может всегда быть прекрасной. После родов, во время болезни она, естествен- но, не секс-бомба. Что же, из-за этого жизнь должна рухнуть? Я радуюсь, если моя жена, рожая детей, занимаясь семьей и бизнесом, выглядит свежо, подтянуто. И это меня радует независимо от того, кто на нас смотрит и кто нам завидует. Я понимаю, в чем ценность женщины для меня. И это вовсе не впечатление окружающих.

— Но вы балуете жену украшениями?

— На любой праздник дарю ей украшения. Делаю самый бесполезный подарок, который свидетельствует только о моей любви.

— Ваш самый экстравагантный поступок?

— Думаю, всему свое время. Мы ценим безумства, потому что это свидетельство молодости. В последнее время, нет, с третьего этажа не прыгал. Безрассудства были раньше, о которых я жалею и о которых не хотел бы говорить.

— Вы как-то сказали, что «Камасутра для оратора» стала для вас изживанием темы секса?

— Очевидно, тема секса тогда для меня была одной из самых топовых. Сейчас тема отношений и любви приобрела большую ценность, чем вопрос физической близости. Но это не значит, что я потерял к этому интерес. Просто тема секса влилась в более емкую, сложную категорию. Сегодня я бы писал не о том, как оратору соблазнить аудиторию и овладеть ею, а, скажем, как формировать у себя преданность делу. Но это бы никто не купил. Любовь не покупают, покупают секс.

— Вы как-то признались, что вас уже не заводят примитивные вещи: машинки, часы и другие фетиши плейбоя.

— Три дня назад я купил новую машину и получаю некое удовольствие от управления, но сердце мое спокойно. У меня вообще ничего не шевелится внутри. Машина хорошая, комфортная, динамичная. Но не более.

— А вы не боитесь, что при таком уровне жизни вам скоро может все стать не интересно?

— Я не живу ради материальных атрибутов преуспевания: квартирки, машинки… Ну, уж точно не ради железяки трачу здоровье. Это было бы полнейшим идиотизмом!

— Тем не менее, у вас все это есть. Вы многого достигли. Вам не бывает скучно?

— Мне не бывает скучно, грустно, плохо, у меня не
бывает депрессий.

— Тогда вы не человек.

— А что, депрессия — это обязательное свойство человека? Это противоестественное состояние. У меня нет привычки грустить. Хотя депрессивный синдром у меня был. Плюс синдром хронической усталости. От постоянной работы и смены часовых поясов. Я тогда еще не умел спать в самолете.

— А чему вы еще научились за время своей работы?

— Я умею спать, когда и где нужно, могу быть всегда бодрым, мобилизовать себя на нужную ситуацию, могу вызвать в себе энергию и силу.

— И умеете спокойно, доброжелательно общаться с разными, даже неприятными людьми?

— Я вижу в человеке только хорошее, прекрасное. Нет плохих и хороших людей. Бывает лишь ситуация, отрезок жизни, когда человек по отношению к тебе был плохим. Гаишник, который остановил вас в дождь, заставил выйти из машины, открыть багажник, мучил вас полчаса ради ста рублей штрафа, кажется вам врагом. А вы представьте: этот «плохой» человек приходит домой после смены, к нему выбегает его дочка, для которой он — лучший человек на земле. Так же и собеседник, который на тренинге задает мне острый вопрос, ставит меня в тупик, просто имеет свою жизненную позицию.

— Чего вы боитесь?

— Боюсь змей и людей, похожих на змей. Через животных, кстати, проще характеризовать людей, чем через литературных героев.

— А вы с каким животным себя ассоциируете?

— На коня я похож, которого не остановит на скаку ни одна женщина из русских селений.

— Ну, одна-то все же остановила…

— Не остановила, — впряглась со мной в одну упряжку
и только облегчила и ускорила мой бег.

ФОТО: Екатерина САНЖИЕВА