Он сидел на палубе в шезлонге, надев только что купленные очки-хамелеоны, курил длинные американские сигары, потягивал пиво из баночки и заедал апельсинами. Перед ним в синем океане лежали изумрудные Гавайи. «Это самый счастливый день в моей жизни», — мелькнуло у него в голове. Тогда Владимир Никишин служил моряком на подводной лодке «Лира». После армии работал обжигальщиком керамических горшков. Теперь он художник. И не просто художник, а художник-исследователь, эрудит.
   Владимир Никишин похож на мореплавателя. А еще на одного из персонажей своих картин — лежащего на берегу мыслителя. Картина называется «Философ». Пустой берег и чайка на гряде убегающих вдаль круглых камней. Философу хорошо в своих мыслях. Он обдумывает устройство мироздания или, быть может, одну из будущих серий графики.
— От службы на флоте у меня остались яркие, сильные впечатления, но еще совсем детские, — вспоминает Владимир Александрович. — Вырваться из СССР, увидеть весь мир: остров
Пасхи, Антарктиду, Гавайи, Перу, Чили… Долгие годы я «переваривал» эти морские впечатления. Потом многие сюжеты всплыли в моей голове и вылились в картины.
У Никишина есть серия графики, посвященная подводным лодкам. Вот «Лира» со старым телефоном на палубе, проплывающая мимо острова Пасхи, вот «Ленинский комсомолец», увенчанный головой вождя мирового пролетариата, а вот желтая субмарина «Битлз» в форме гитары. Это не просто лодки, а лодки-дома, лодки-музыкальные инструменты, лодки-рыбы.
На островах Западного Самоа Владимир пробирался через джунгли, чтобы увидеть могилу Стивенсона, написавшего «Остров сокровищ». Проводник, вооруженный бамбуковой палкой, рьяно отпугивал змей. В траве постоянно что-то шелестело и шипело. Казалось, все вокруг кишит пресмыкающимися. На вершине горы Ваэа лежала плита в форме саркофага с надписью: «Здесь похоронен Роберт Стивенсон».

   Культура древнего индейского племени чем-то созвучна с шаманизмом. Владимир Никишин целых три года штудировал историческую литературу, досконально изучал обряды, чтобы создать «Шаманов Сибири». Однажды он сказал, что эти работы — покаяние перед древней культурой Сибири, которую если не уничтожили, то постарались забыть.
На графических листах — обряды камлания, например, на яйцо: камень кладут в тушу лошади и вызывают дождь или снег. Или поклонение богу огня — красному человечку из кожи, металла или дерева. А вот шаман на прозрачном призрачном олене скачет показать свой бубен горам.. Горы должны «утвердить» бубен, иначе этот инструмент не сможет связывать своего обладателя с миром духов.
Владимиру Никишину интересно узнавать новое, он постоянно занят самообразованием. А в 55 лет он поступил в институт и получил высшее образование по специальности — педагог изобразительного искусства. Был самым взрослым студентом и ничуть этого не стеснялся. Ведь учиться для него так же естественно, как дышать. Особенно Владимиру Александровичу интересна история.
— Наука, связанная с созданием цивилизации, её развитием, не может не интересовать, — размышляет художник. — Тема моего диплома называлась «Противостояние». Противостояние
народа и власти, веры и образа жизни. Противостояние, которое порой целые народы загоняет в угол, не оставляя им выбора.
На его картине под названием «Дума» безликие, словно набитые ватой люди. Кто-то с гармошкой, у кого-то на голове сидит попугай… такой мрачноватый фарс о людях, которые создают законы. «такие Думы есть в каждом городе, по стране таких «думающих» у нас тысяч десять. Безразличные, сонные. Пустые оболочки. Они не двигают нашу жизнь, а тормозят ее».