Многое в его судьбе строилось на контрастах и парадоксах. Аристократ советского кино, имеющий крестьянское происхождение. «Везунчик», добивавшийся всего «потом и кровью». Уже став звездой кино, первые шесть лет в театре играл в массовке.
Мастер худож:ественного слова, в детстве долго страдавший от заиканья. Любимец дам, никогда не «свирепствовавший по женской части». Человек, страстно говорящий о политике, русской литературе и о том, как надо «Родину защищать и любить», и умолкающий при нескромных вопросах о личном. Побывав в Иркутске, народный артист СССР Василий Лановой лишь приоткрыл закулисье своей частной жизни..

—    Василий Семенович, вы уже 58 лет работаете в кино и 56 лет в театре…

—    Эти цифры меня самого ужасают! Я до сих пор играю в десяти спектаклях, а должен бы в четырех. Еще преподаю в Щукинском институте. Я не очень хотел преподавать, Захаров меня убедил: «Вася, с молодежью будешь встречаться и заброн-зовеешь намного позже». Он прав, я это ощущаю физически.

—    Вы как-то сказали, что актер не может переиграть ребенка. Истинный лицедей, по вашим словам, живет «первым слоем». Что это значит?

—    Это как бабочки, птички, — дети, которые живут натурою, природой. Совершенно естественно держатся перед камерой. Не играют — живут. Поэтому актеры боятся быть с детьми в кадре. Нонна Мордюкова вообще от детей бегала, говорила: «Их, сорванцов, невозможно переиграть!»

—    Как перед выходом на сцену вы ловите кураж, вдохновение?

—    Это дело ремесла. Как циркач перед выступлением разминается, так и мы, актеры, «разогреваемся». У каждого свои приемы. Помню, как Николай Плотников перед спектаклем массировал мочки ушей. «Зачем вы это делаете?» — спрашиваю. «У меня иногда память выскакивает. А так кровь приливает к мозгам». Главное — оставить все лишнее, негативное за сценой. Просто отрезать все ненужное и жить образом.

—    В одном спектакле вы летаете на люстре и делаете сальто. Как вам удается сохранять такую физическую форму?

—    У нас в театре Вахтангова любому это по силам. Актерская профессия требует совершенного владения телом. Это азбука актера: заниматься голосом, заниматься телом. И я на люстре с удовольствием летаю. Мне Купченко (жена Василия Ланового —    ред. ) говорит: «Ну, хватит, сколько можно летать. Упадешь, сломаешь что-нибудь». — «Когда сломаю, тогда и закончу».

Моя партнерша Юлия Борисова в спектакле «Милый лжец» по сценарию должна делать кульбит, что она и делала все годы. Но когда ей исполнилось 80, я говорю: «Юль, не надо больше акробатики — вас в сторону сносит». А она мне: «Когда не смогу сделать кульбит — тогда перестану играть».

—    Капитан Грей из «Алых парусов», Иван Варавва из «Офицеров» — какая роль вам ближе всего?

—    Роли в фильмах «Коллеги» и «Иду на грозу».

У меня нет главных или не главных ролей. Я одинаково отношусь и к эпизодам, важно — получается или нет. Очень люблю «Полосатый рейс», там, если помните, я вальяжный король пляжа, на мне черные очки — тогда это было круто! И сложен король был ничего. Произнес я всего одну фразу: «Красиво плывут! Вот та группа в полосатых купальниках…», — и передал этими словами персонаж. Во время съемок мне специально поднимали волосы, якобы вставшие у героя дыбом от ужаса. Сколько остроумия приложили! Целое устройство придумали. А помните, как эффектно мой персонаж убегал с пляжа? Это моя первая и, к сожалению, единственная комедийная роль в кино. Для комедии лицом, говорили, не вышел. Ну что тут возразить?

—    Почему в последнее время вы не появляетесь на экране?

—    Вы хотите после таких моих ролей видеть меня в каких-нибудь «ментах»? В сериалы зовут постоянно. Ришелье вот предлагают играть в «Трех мушкетерах»… Большое несчастье сегодняшнего кинематографа — отсутствие драматургии. Даже классику снимать разучились. Потому лучше я буду читать стихи. Это самый короткий путь к сердцу людей.

—    Какие поэты ваши?

—    Пушкин, Маяковский.

—    Как вы думаете, чувство патриотизма можно воспитать?

—    Это чувство именно воспитуемое.

—    Есть ли те фильмы, которые бы вы рекомендовали для детей к обязательному просмотру?

—    Все лучшее, что было в советском кинематографе, я бы рекомендовал. Помню, как в 91 году одна журналистка так иронично меня спросила: «А как теперь вы относитесь к своему Павке Корчагину»?

Я ответил, что теперь отношусь к нему в тысячу раз лучше, чем раньше. И еще сказал: «Желаю вам, чтобы ваши дети хоть во что-нибудь верили. Как мой Павка и николай Островский».

—    Сейчас модно ругать фильмы советские за излишнюю идеологию.

—    Это кто это сказал — где излишне, а где не излишне?! Родину надо приучать любить с детства, целенаправленно.

—    А с чего для вас начинается родина?
—    С Украины. Я хохол. Я там бываю часто. Я приезжаю в Киргизию — это тоже моя родина. И Казахстан — родина..

—    У вас есть сожаление, что мы потеряли такую большую единую страну?

—    Есть. Это трагедия величайшая, я не могу об этом говорить и думать без слез.

—    Есть такая легенда, что на съемках фильма «Алые паруса» вы подошли на корабле к Ялте, где отдыхала ваша супруга Тамара Зяблова.

—    Мы шли на моторе, а на подходе к Ялте «надели» алые паруса, сшитые для фильма из пионерского шелка. Я попросил об этом капитана, мы с ним дружили… Он спросил: «Чего вдруг мне поднимать паруса?» — «У меня жена в Ялте». — «Так бы и сказал, я б еще в Одессе их поставил». Вся Ялта собралась и бежала по набережной. Вы бы видели, это было невероятной красоты зрелище!

—    Действие было рассчитано именно на вашу жену?

—    Все жены думают, что только для них мы паруса расправляем. Это надо понимать.. Хотя, действительно, всем женщинам время от времени такие алые паруса нужны.

—    Вы часто совершали красивые безумства ради своих возлюбленных?

—    Я о любимых женщинах и о личной жизни говорить не люблю. Почему-то журналистов в большинстве интересуют подробности, которые я ни с кем обсуждать не намерен. Ну, вы представьте: пожаловали на мой 70-летний юбилей несколько корреспондентов. Времени было в обрез, я отвел им по пять минут… Первой вошла 20-летняя девочка и с порога спросила: «Сколько у вас всего было женщин?» — «Вон отсюда! — не сдержался я. — И чтобы больше я вас не видел».

 —    Василий Семенович, с вашего разрешения вопрос, который, надеюсь, не покажется вам бестактным: двум творческим личностям сложно уживаться вместе?

—    Во-первых, когда мы с Ириной познакомились, то уже стали взрослее, мудрее, а во-вторых, были в семейном деле не новичками — у Ирины Петровны это тоже не первый брак. Поэтому понимали необходимость компромиссов. Хотя, конечно, когда актер и актриса вместе — это непросто. И, в первую очередь, потому, что в каждом из нас сидит убеждение: я главный! Дом становится продолжением театра. Разумеется, какие-то трения у нас были, но появились два мальчика — Саша и Сережа..

—    Вы с Ириной Петровной прожили вместе сорок лет. Дайте, пожалуйста, совет — как сохранить высокие отношения в браке?

—    Это приходит только с возрастом. Никогда в голову 20-30-летним не придет этот вопрос вообще. Когда жизнь уже сделана, понимаешь главное. Ненужное отлетает, как шелуха, открывается сердцевина, истина жизни. И тогда появляется это —    «я жалею тебя». Раньше бы одна десятая часть чего-либо могла стать поводом для ссоры. Но сейчас ты понимаешь и прощаешь. И если начинаются какие-то размолвки, бунты с одной или с другой стороны, они очень быстро стихают. Столько вместе пройдено, что было бы просто идиотизмом все это разрушать.

—    Когда вы отмечаете день рождения Ирины Петровны? Несколько лет назад ваша супруга была в Иркутске и рассказывала историю о том, что она родилась в Вене 29 февраля, но родители записали дату рождения 1 марта.

—    А я всегда рассказываю, что женился на ней только потому, что у нее именины раз в 4 года, это выгодно!

—    И сколько ей лет сейчас?

—    Так я вам и сказал!

—    Почему вы не хотели, чтобы сыновья становились актерами?

—    Наша профессия — это такая немыслимая лотерея. У нас в семье, к счастью, два лотерейщика удачных. Но сколько в театре неудачников, нереализованных артистов? Потому мы наших сыновей от бациллы лицедейства уберегли.

—    А как вы их уберегали?

—    Мы их не пускали в театр. Потому что по опыту знаю, когда начинаешь приводить детей в театр, они начинают бегать в гримерки и за кулисы, эта «зараза» так въедается, что избавиться от нее невозможно.

—    А как дети реагировали на фильмы с вашим участием? Восхищались, кричали, наверное, во время «Офицеров»: «Вот папа на коне скачет!»

—    Мы им кино не показывали. Только фильмы с чужими дядями и тетями разрешали смотреть.

—    Каково быть детьми таких звездных родителей — Ланового и Купченко?

—    Я сам не был дитем Василия Ланового. Ну, а если серьезно, многие дети «громких» родителей страдают в их тени. Наши сыновья к театру никакого отношения не имеют, им легче. Один закончил исторический факультет и работает в Румянцевской библиотеке, другой — финансист.

—    А внуки у вас, Василий Семенович, есть?

—    Внучка Анна. «Дедушка, я вчера смотрела фильм «Офицеры». Бабушка рыдала, подушкой закрывалась». — «А ты?» — «Я не закрывалась, но тоже рыдала».

—    А какой Василий Лановой в быту? Что-нибудь по дому делаете? Можете, например, пылесосить?

—    Пылесосить мне очень невыгодно. За это время я могу больше пользы принести в другом, творческом аспекте. А вообще в быту я вполне съедобен. И с собакой могу гулять. И разные другие дела в состоянии делать.

—    Как отдыхаете? Любите гостей, компании, за столом посидеть?

—    А як же ж! Хотя в силу профессии нас бы больше покой и тишина порадовали. Попеть, поорать, повеселиться — этого нам на сцене хватает.

текст: Екатерина САНЖИЕВА
фот: Алена ПЕРЕГУДОВА