— … и вот когда спросят меня перед самым последним мигом: «Ну, говори — о чем сожалеешь?» Я скажу, что сожалений было много и разных, как у любого человека, но главное — то, что я поздно начал. Поздно стал кузнецом.

  Виктор Алексеевич Сливка — кузнец на всю жизнь, и всего (или все-­таки целых?) восемнадцать лет. В пору своего кузнечного совершеннолетия готовит выставку, которая пройдет в галерее ДИАС в апреле. Держит кузницу в Майске, что под Ангарском, которая называется широко и привольно — «Кузнечный двор». Почти как «Рыцарский», да, собственно, на рыцаря и сам Виктор Алексеевич похож — не только волнами темно-­русых волос, спадающих на плечи, и белой бородой, но и некоей внутренней статью, которая в рыцарях больше от благородства, чем от силы и мощи. Мощный — это богатырь. А рыцарь — он прежде благородный. Хотя сам Виктор Алексеевич говорит просто: «Я — ремесленник».
Ремесло кузнеца — непростое во всех смыслах. Это же не только суровый физический труд, это самое настоящее укрощение металла посредством огня. Укрощение через превращение. Был просто «прокат», а стало… Сила человека и его желание при помощи огня превращают металл в… А знаете, почему столько незаконченности и многоточий? Просто, когда видишь, ЧТО Виктор Сливка делает с металлом, слова кончаются. Они как-­то сами собой становятся ненужными, уступая место тихому восторгу: имеющий глаза да увидит, имеющий руки да позволит себе прикоснуться и поразиться в очередной раз: этот настоящий кузнечный металл холодом не обжигает. 
Почему так? В этом и есть тайна, которую каждый мастер решает для себя по-своему…
Отца Виктор Сливка не знал, хотя мать говорила, что тот был сельским кузнецом. Гены не гены, но сам Виктор Алексеевич считает, что кузнецом ему на роду написано быть. Хотя никаких судьбоносных встреч и событий знаковых не случалось. Даже более того, так уж получилось, что всю жизнь Виктор Сливка кочевал — через всю огромную некогда страну, из края в край. Родился он на Украине, потом родители в поисках  лучшей доли двинулись навстречу солнцу. В прикаспийских Сальских степях Виктор пошел в школу — точнее, не пошел, а поехал… на быках. Школа была в поселке, а они жили в стойбище, где родители держали отару овец и стадо коров, вот Виктор на быках в школу и ездил, как многие его тогдашние сверстники из других окрестных стойбищ. Дело обычное
и для Сальских степей, и для Советского Союза, в котором было не право на образование, а обязанность в его получении. Обязанность, надо сказать, полезная, на всю последующую жизнь дающая основу.
Такую основу (основательную!) получил и Виктор, когда в Казахстане, куда семья перекочевала с Каспия, окончил художественную школу. Потом была армия, после которой он попал на Урал — в Уральское училище прикладного искусства на отделение художественной обработки металла. Но не на кузнеца он там учился, а именно — на художника-­мастера по художественной обработке металла. Так написано в дипломе у Виктора Сливки и его четырнадцати сокурсников, которые стали ювелирами, графиками и даже живописцами. А вот кузнец получился он один, да и то не сразу.
— Екатеринбург, тогдашний Свердловск, был очень богат на металл. Идешь по городу и поражаешься — до чего красиво сделано. И я всегда останавливался у кованых оград, козырьков и внимательно рассматривал — как это сделано. Что¬-то же взгляд цепляло и заставляло останавливаться?!..
Но останавливаться и рассматривать с восхищением — это еще даже не шаг к кузнице. Тем более, что после окончания училища Виктора позвали работать в Читинскую область, в город Краснокаменск. Там как раз организовывалась художественная мастерская — буквально в чистом поле, на пустом месте. Пригласили художников, пообещали жилье и хорошую зарплату — «и все свои обещания перед нами выполнили!» — после чего надо было, согласно госзаказу, заниматься социалистическим реализмом.
— Писал плакаты про «Догоним и перегоним!», — вспоминает Виктор Алексеевич, — «Повысим надои!», «Удвоим добычу!..» Но именно под эти ударные лозунги у меня появилась первая кузница — там же, в Краснокаменске. В ней был живой огонь, но еще не было молота — зато я сам был молодой, полный сил. Чувствовал, что горы мог свернуть.
Первое, что выковал самостоятельно, был подсвечник. «Все с этого начинают», — улыбается Виктор Алексеевич. А потом…
— В городе готовился к открытию ресторан. Художники нашей мастерской его оформляли. И захотел я сделать туда кованую люстру. Выковал. Может, она до сих пор там висит…
…если ресторан тот сохранился. Потому как постсоветский упадок привел такие «краснокаменски» по всей стране в запустение. Отчего Сливка перекочевал за лучшей долей в Приморье: «Друг позвал. Мы и поехали. Там тоже кузницу сделал. Знал бы, что в Приморье будет еще сложнее — ведь чем дальше от столиц, тем тяжелее жизнь. А у кузнеца по определению труд очень тяжелый — времени и сил на тяжбы вообще не остается…»
В общем, последние десять лет живет Виктор Алексеевич в Ангарске. В бывшем кинотеатре располагались художественные мастерские. Однажды там случился пожар, после которого восстанавливать мастерские не стали. Так и стоит сейчас бывший кинотеатр — зияет глазницами выбитых окон, но рядом с ним, в бывших подсобках — кипит жизнь, размягчается металл и горит огонь, от которого все и происходит.
— И огонь горит, и мы желанием горим, — улыбается Виктор Алексеевич. — Если без желания, то ничего не получится. Творчество — точно не получится.

«Мы» — это сам Виктор Алексеевич и его сыновья Антон и Павел, тоже кузнецы. Втроем они работают на своем «Кузнечном дворе», втроем создают из металла чудеса.
— Там у меня сыновья работают,  — показывает Виктор Алексеевич на одну кузницу, — они оба — серьезные кузнецы, мастера. Работают на заказ, и заказы у них серьезные. А тут, по соседству, я обосновался — тут моя кузница. Делаю потихоньку то, к чему душа лежит.
Этой весной у Виктора Алексеевича душа лежит к цветам. Задумал и делает сейчас букеты из роз, камелий и других совершенно диковинных растений, которых и в природе не встретишь, а в его кузнице они на каждом шагу. И что самое поразительное — выглядят очень хрупкими и нежными, как самые настоящие цветы.
— Вот такая у меня пора сенокоса, — смеется кузнец, — понаделал «травы», сейчас собираю в букеты.
— А вы придумываете как?
— Да кто ж вам на этот вопрос ответит? Оно же само придумывается. Вот я нарисовал эскиз, — Виктор Алексеевич показывает картоны с набросками, где те самые (да не те!) букеты прорисованы. — А потом начал работать, и металл уже сам диктует, что и как должно быть. Остается только к нему прислушиваться и следовать за его движениями.
Впрочем, не только следовать, но и направлять. Отчего получается сотрудничество человека и огня, человека и металла, человека и молота.
— Вот на этом небольшом треугольнике в кузнице все и происходит. Вот огонь, на котором металл раскаляется и готовится к превращению. Вот молот, где ему придается первоначальный замысел. А вот наковальня, где все доводится до ума.
И не только до ума, но и до красоты. До той восхитительной красоты, от которой немеют входящие в небольшую галерею, где кузнецы Сливка выставили свои работы. Галерея небольшая, а труд за всем этим стоит гигантский — тяжелый, мужской, физический труд по укрощению металла и огня.
— Мы вообще¬-то металл и огонь не укрощаем, — улыбается Виктор Алексеевич. — Мы с ними сотрудничаем.
И результаты этого сотрудничества впечатляют. И даже кажется, что тяжелейший труд дается им с легкостью. А это и есть первый признак высокого профессионализма — кажущаяся легкость исполнения и подлинная легкость на подъем! Заказали, например, как-то кузнецам лавочки.
  Идея была отличная: устроить аллею, где все сорок лавочек будут необычные, одна на другую не похожие. Идея кузнецам понравилась. Сразу прикинули, прибросили, эскизы подготовили, три лавочки с ходу сделали… Тут-то у организаторов запал и закончился — не смогли денег найти на реализацию: на одну лавочку всего средств нашлось. Как так? Да вот так. Потому как, чтоб идею до победного конца довести, надо самому изнутри гореть. Уж кому-кому, а кузнецам это хорошо известно. Не будет горения — не будет и результата. А будет, тогда все получится. И на самом высоком уровне к тому же. О чем свидетельствуют многочисленные победы кузнецов Сливка во всевозможных кузнечных конкурсах и фестивалях. Хотя это, конечно, сопутствующие эффекты. Потому что работают они не ради подобных признаний, да и прекрасно понимают, что нынче есть более простые и легкие способы зарабатывать себе на жизнь.
Так отчего же? Но когда видишь превращенный в Искусство (именно так, с большой буквы) металл; когда проводишь по его прохладной поверхности рукой, и она отдается внутренним теплом, которое навсегда сохраняется в кованых изделиях — от огня, от мощных ударов молота; — тогда понимаешь, что не только они, кузнецы, этот металл укротили. Но и он — укротил их, приворожил навсегда.
— Я вот так представил, что забросила меня жизнь… ну, не знаю куда… на Луну! И вот я там один-одинешенек. И знаешь, что буду делать? Найду вулкан какой­нибудь — везде есть вулканы! — и начну туда камни носить.
…И сделает кузницу! Между прочим, так когда-­то начинал сам Гефест. Оно, конечно, не боги горшки обжигают. Так ведь и не про горшки речь!
— Легко не жили никогда, — говорит Виктор Сливка, член Союза Кузнецов России, академик Кузнечной Академии им. профессора А. И. Зимина. — Но я — счастлив. Я себе счастье в кузнице выковал.

 Диана Салацкая, арт­-галерея «Dias»
Во второй половине апреля – начале мая в арт­галерее «Dias» пройдет необычная выставка. Иркутяне увидят работы кузнеца Виктора Сливка. То, что делает из металла этот человек, удивительно: кованые цветы, подсвечники, лестничные перила, настенные панно, аксессуары для камина и многое-многое другое. Это тонкие, нежные вещи, несмотря на то, что металл все­-таки очень сложный материал. Виктор — творец, по-другому не назовешь. Этот человек — профессионал своего дела, еще и очень талантлив, он умеет делать с металлом поистине уникальное. Все это можно не только увидеть в галерее, но и купить.

текст: Анастасия ЯРОВАЯ

фото:  Семен ЯРОВОЙ