Я про Иркутск. Его Чехов назвал «почти столичным», но он был вежлив, мне кажется. Иркутск – это другое, здесь князья с князьями не ссорились, и болото не осушалось. Этого не было и совсем не нужно было, как не нужно судорожно сейчас искать что-то исключительно европейское, как, впрочем, и азиатское, потому что все слеплено в единый комок, словно ириски с барбарисками

и разделять их нет особой необходимости.

Иркутск нужно принимать таким как есть – щедрым на солнце, мороз, пыль, горностаевую моль и людей, которые пришли ниоткуда и идут по горизонтали времени беспрерывно. А вот это ощущение хроноса должны хорошо понимать коренные иркутяне, те, у кого предками кладбища забиты, те, кто помнит, что было на месте во-о-т этого дома (и тык на фотку). Когда через тебя три века пробежит, когда воспримешь это время как данность, ощутишь в режиме «здесь и сейчас», то все – считай, ты свой, иркутский, а если нет, то тогда – Иркутск грязный, каторжники, декабристы вас читать научили и на Байкале хмарь.

А я приезжая, и бонусов не было никаких, и все эти десятилетия я училась принимать и понимать время, которое течет сквозь город. Когда стало получаться, Иркутск стал моим. Конечно, у нас не Прага или Вена. У нас небольшой такой сибирский город, но он очень красив. Особенно – исторический центр. И хочется бесконечно разглядывать все эти завитушки на домах, но чревато. Дело в том, что на небеси над Иркутском сидит один шаловливый ангелок. Он ест вишни, а косточки пуляет в нашу брусчатку, и блоки тротуарной плитки выбиваются прочь. Поэтому по тротуару надо ходить так, как ходил Индиана Джонс, когда прыгал по правильным камням, ища имя бога. Не так ступишь – либо упадешь, либо ногу вывихнешь. Особенно дамы в группе риска – они носят каблуки, потому что у нас женщины ходят на каблуках – и хоть кол на голове теши, они будут ходить на этих чертовых каблуках, наносить по утрам макияж и держать марку красивых женщин, которые еще есть на этом свете, ведь в каких-то там европах всех симпатяг давно пожгли в качестве ведьм, а что потом народилось – то народилось.

В мастерскую я ползала крабом, потому что на моем пути в брусчатке выбоины, попадешь ногой в ямку – мало не покажется. А давеча иду и понимаю – гладко все. Все камушки на месте. Как будто зубы вставлены. А я вся такая цок! цок! цок! и ангелу с вишнями: «Видал?»

текст: Яна Лисицина