Он нарасхват в кино и театрах, на телевидении и в СМИ… Если в фильме, на сцене, в газете-журнале Сухоруков – это гарантия успеха. Он интересен, ярок, харизматичен, следить за его феерическим существованием, невероятной энергетикой, слушать его – наслаждение.

Сейчас Виктор Сухоруков играет на сценах трех московских театров: имени Моссовета, на Малой Бронной, в Вахтанговском.

Много ездит по стране с антрепризой. Буквально каждая его роль вызывает восторг серьезных критиков, только и слышишь, что «Сухоруков здесь всех переиграл». Его работы в театре и кино то и дело отмечают премиями. Кто-то сказал: «Его фамилия не Сухоруков, а ТАЛАНТОруков». При этом в нем совсем нет «звездности», заносчивости. На съемках о нем говорят: «Всех «подгребает» к себе, нет человека, которого бы он не заметил, каждому уделит внимание, успокоит, всем помогает, с ним и легко, и забавно, весело…»

В хорошем вкусе: Виктор Иванович, как вы относитесь к известности, славе, признанию? Этот путь был сложен для вас?

Виктор Сухоруков: Признание, слава – если это по-честному, если приходят к тебе через труд, через жертвенность, потери, — конечно, радуют. И что удивительно – цена другая. Тогда эта слава, известность тебя не курвит, не превращает в некую звездную слюду, ты все равно не утрачиваешь разумности, будучи в ореоле славы. А когда это достается легко, непонятно как, неизвестно, от кого и за что – тогда нет ощущения цены. Я знаю цену этому. И поэтому отношусь к известности великолепно, этим дорожу и не злоупотребляю.

Мой путь был сложным, я разграничил его на три понятия, не раз говорил об этом. Я проживаю сейчас третью жизнь (первая – детство, Орехово-Зуево, мечта об актерской профессии, ГИТИС; вторая – Ленинград; третья – возвращение в Москву). У меня были начала и концы. Я не умирал физически, но заканчивался как некая фигура, личность – в своем развитии, совершенстве, растворялся и исчезал, и снова возникал, как птица Феникс. Если есть Бог, то он приходит к нам в обличии людей, только мы этого часто не замечаем.

Вы чего-нибудь в жизни боитесь?

В.С.: Ну конечно. Я же живой человек. И пока существует нервная система, существуют страх и все к нему прилагающееся. Даже при-знание в этом – страх.

Вам много надо для счастья?

В.С.: Сегодня уже немного. Большая часть жизни позади, а тому, что в прошлом, счастье не нужно. Счастье нужно для будущего. Будущее коротко и непредсказуемо. Нам всегда уготовано только мечтать и думать об этом, а не пользоваться. Счастье приходит, а ты не догадался, что оно уже у тебя в руках, вокруг тебя. Мы просто этого не замечаем. Потому что пока его нет – называется счастьем, когда оно есть – привычкой.

Что для вас «хлеб насущный»?

В.С.: Это жизнь. Самоотдача, желание оставить после себя что-то важное, полезное, нужное, что тебе не пригодится «там», за пределами.

А что вы любите из еды? Сладкоежка вы или нет?

В.С.: Я катастрофический сладкоежка, человек карамельный. В то же время каши люблю, рыбу. Ем все подряд, в охотку. Если у вас повышенный холестерин или жировые отложения, или – наоборот – страдаете худобой, это не важно, ешьте все, но в охотку.

Можете торт состряпать?

В.С.: Нет, к сожалению. Готовить я умею, люблю заниматься со-единением ингредиентов. Но все, что связано с мукой, мне непод-властно.

Что нужно делать для того, чтобы жить долго?

В.С.: Думать о хорошем. Я понял, что физически каждому уготована определенная программа, у всех есть свой маршрут до определенного предела. Никто не отменял гены. Но дух вечен. Человек может умереть, а дух – остаться, продолжать еще жить долго-долго. Но мы об этом не знаем, только догадываемся. Чтобы прожить долго, надо думать не о теле, а о духе. А что такое дух? Это внутренняя чистота, гармония, самоотдача, когда нет корысти, зависти, ненависти, черных желаний. Чем меньше черных желаний, тем длиннее жизнь.

Я всегда вижу вас на премьерах фильмов нарядным, хотя многие актеры и режиссеры приходят в мятых футболках и джинсах, стареньких «домашних» рубашках. Помню, как вы говорили зрителям петербургского кинотеатра: «Я перед вами весь из себя красивый и нарядный, в новеньком китайском френче, привезенном из Шанхая»… Интересно, как вы одеваетесь в жизни? Вы франт или, наоборот, не обращаете внимания на такие мелочи, пустяки?

В.С.: Если я обращаю внимание на мелочи (например, на мне красная рубашка, и я засуну в брюки носовой платок красного цвета) – это не франтовство. Я хочу одеваться со вкусом, быть нарядным, привлекательным. Мне кажется, самое главное для каждого из нас – найти свой – нет, не стиль, – портрет в одежде. Это трудно. Часто бывает, что человеку так нравится вещь, а ему говорят: «Сними, не позорься». Скажем, я люблю застегивать верхнюю пуговичку на рубашке, а мне все время окружающие ее расстегивают.

Какую обувь вы носите? Любите дорогую, комфортную, определенных брендов?

В.С.: У меня нет брендов, модельных марок. Я ничего
не понимаю в этом – мода, стиль. Я покупаю обувь, которая мне – большими буквами – НУЖНА. Удобство – самое главное.

Этот вопрос не случаен. В фильме «Остров» Павла Лунгина отец Анатолий, сжигая сапоги настоятеля монастыря Филарета, которого вы играете, произносит такую фразу: «Больше всего грехов на голенищах архиерейских сапог». А какие грехи на подметках ваших ботинок, туфель, сапог?

В.С.: Слава богу, сапог в моей жизни нет.

(улыбается) Могу про ботинки сказать, а про грехи – никогда. Как можно рассказывать на весь мир о грехах, когда это слабости, темный портрет моей жизни?

Вы смогли бы жить на острове?

В.С.: Смог. По крайней мере, готов к этому.

Любите одиночество?

В.С.: Еще как! Я дитя одиночества.

Есть ли у актера миссия?

В.С.: Есть. Не навредить. Не буду говорить о воспитании, просветительстве, о том, что актер – носитель культуры, искусства, о том, что актер может быть образцом для подражания (не всегда это получается)… Самое главное – не навредить, ведь мы продукт зрелища. Человек кушает, пьет и хочет наслаждений, отдыха, радостей. Мы, актеры, – продукт этих желаний.

В кино вы востребованы последние 25 лет. И у вас уже 100 фильмов!

В.С.: Если честно, сегодня и 80 из них я не назову. Отсортировал бы. Чем больше названий появляется в твоей биографии, тем скрупулезнее хочется отнестись к сортировке этого труда. Из этого списка я отвечаю, грубо говоря, за 50 фильмов, а высоко оцениваю… ну десять. Где я хорош. Это «Бакенбарды», «Комедия строгого режима», «Про уродов и людей», «Бедный, бедный Павел», «Не хлебом единым», «Остров», даже «Антикиллер». Что там еще у меня, надо посмотреть список…

Наверное, вас часто спрашивают, у какого режиссера (российского, зарубежного) вы хотели бы сняться? В какой роли?

В.С.: Ответ есть. У того, которому я интересен. А еще лучше – если бы был любим этим режиссером. Я пойду за любым режиссером, который скажет: «Ты замечательный, гениальный, я без тебя не смогу создать свое произведение». Что касается ролей, это вопрос для молодых, у которых все впереди. Я сегодня очень скуп в этом выборе, потому что мне седьмой десяток. И пионера Витю Иванова уже не сыграю.

Вы работали с Ренатой Литвиновой (сняла фильм «Богиня: как я полюбила»). Она такая нереальная женщина, богиня, одним словом… Сложно было?

В.С.: Нет. Почему? Она меня выбрала и поэтому должна была мастерить из меня то, что ей было нужно. Я подчинялся ей. Обиделся однажды, когда она смонтировала картину и вырезала мой монолог. Рената настолько переживала, хотела, чтобы я эту обиду убрал, и смонтировала мой монолог, записала на диск и подарила мне со словами: «Смотри, что я выбросила». Я посмотрел и согласился, что она права, и извинился перед ней.

Когда предлагают роль в кино, что первым делом вам важно знать? Как расставляете приоритеты: гонорар, режиссер, жанр, партнеры?

В.С.: Самое главное – сюжет. Если сюжет интересный, я помогу режиссеру вытащить эту историю. Гонорар обязателен, маленький, большой – он будет. Партнеров не я выбираю, не дожил до такого состояния: вот с этим буду сниматься, а с тем не буду. Нет, это
не- прилично. Мне важна история. У меня есть личный термин – сюжет роли. И второе – чтобы в моем сю-жете было слово «вдруг». Оно дает движение, действие, совершение поступков. Я хочу путешествовать по сюжету, а не сидеть в кресле и рассуждать – это скучно.

А в театре приоритеты такие же?

В.С.: Такие же.

Какой опыт – жизненный, человеческий – вы вынесли, работая над образами бандита – киллера Виктора Багрова («Брат») и отца Филарета

(«Остров»), диаметрально противоположными?

В.С.: Опыт один. И того, и другого персонажа я играл актерским образом. Я не был знаком с бандитами и никогда не жил в монастыре. И то, что я сотворил, подчеркивает уровень моего дарования.

Вы далеки от компьютера, гаджетов – почему? Страх перед техникой или это принципиальная позиция?

В.С.: Нет принципиальной позиции. Понимаю, что надо осваивать, жизнь подталкивает, но мне это очень трудно дается. Я немножечко не успеваю изучить все эти машины. И когда начинаю их изучать, внедряться в эти технологии, у меня сразу появляется ощущение паники, тревоги, поднимается температура – только потому, что мне приходится нажимать на кнопки, чего-то ждать. Я словно что-то выпрашиваю у машины, и она, издеваясь надо мной, сверкая своим мерцающим светом и уничтожая мое зрение, облучая мой организм, еще может надо мной издеваться – зависать, какие-то жучки, вирусы отправлять. Это такая грязная, хлопотная жизнь рядом с компьютером, что она меня разрушает. У меня такое ощущение.

Я и автомобиль-то не вожу, потому что хочу сосредоточиться на своих фантазиях, а не на задницах железных коней: кого бы обогнать или не толкнуть и т.д. Это ужасно.

Компьютер сегодня не соратник человека, не друг, он конкурент за интеллект – кто кого победит. Недавно видел телепередачу: в Китае целые исправительные лагеря пооткрывали, и туда отправляют детишек, которые дуреют от участия в компьютерных играх. Пока компьютер сильнее человека, человек придумал эту гидру, и она теперь пожирает его даже больше, чем любая сектантская религия.

Что посоветуете обязательно посмотреть нашим читателям? Что почитать?

В.С.: Советую почитать новое издание Карамзина «История государства Российского». Главное – читайте. Читать есть что, литературы много. Разной. Если вы захотите вернуться к классике,

хрестоматийным произведениям – Достоевский, Толстой, Куприн, Чехов – одно удовольствие. Возрастное «перечтение» увлекательно.

Что посмотреть? Эти вопросы очень субъективны.

Вы теперь играете в трех московских театрах. Что новое репетируете?

В.С.: Недавно выпустили премьеру в Театре имени Моссовета, к юбилею Георгия Тараторкина, «Римскую комедию» Леонида Зорина. Поставил художественный руководитель театра Павел Хомский (он в марте отмечает 90-летие!). Пьесу в 60-е годы, во времена цензуры, ставили в БДТ и в Вахтанговском, и за крамолу спектакль закрывали… Леонид Зорин даже написал мне благодарственное письмо, от руки, и послал по почте (эпистолярный жанр уже давно, кажется, не существует). Мне было очень приятно. Горжусь.

И еще есть театральная компания «Свободная сцена», где я играю Сарафанова в «Старшем сыне». Недавно мы были с этим спектаклем в Казани, Уфе, Челябинске, Екатеринбурге, Рязани… Заявок очень много.

А в Иркутск, на родину Вампилова, есть желание поехать?

В.С.: Мечтаем! С удовольствием поехали бы. Я нагло уверен, что наш спектакль иркутские зрители приняли бы на ура. Мы не сочиняли эту историю, нам ее нашептал своей драматургией сам Вампилов. Мы просто расшифровали ее, ничего не придумывая и не добавляя.

А какое у нас внутри согласие, как мы дружно существуем! Актеры из разных театров (Евгений Цыганов, Евгений Стычкин, Евгений Пронин, Игорь Неведров, Ольга Ломоносова), все талантливы, честолюбивы, востребованны. И у всех нас огромная любовь, прежде всего, конечно, к Вампилову.

текст: Светлана Мазурова, специально для «В хорошем вкусе»
фото: Владимир Бертов