Яндекс.Метрика

Первый светский журнал Иркутска «В хорошем вкусе»

валерий золотухин. Эксклюзивное интервью. «Каждая новая роль — белый лист бумаги».

валерий золотухин

Валерий Золотухин

С каждой новой ролью все нужно начинать сначала. Свое актерское образование, свои ресурсы подключать. А такая роль огромная в спектакле «Все мои сыновья», который мы привезли в Иркутск, она заканчивается трагически — это тем более сложно. Трудности еще в том, что партнеры новые, режиссер новый — польский кинорежиссер Кшиштоф Занусси, не знаешь, как к нему приспособиться и как он к тебе приспособится. Все¬таки мы в театре на Таганке живем вольготно в этом смысле — Любимов никогда не выпустит спектакль, пока он не будет сделан, рождение спектакля не ограничено рамками временными. А антреприза ограничена. Допустим, 5 декабря объявлена премьера — все, мы должны играть в Екатеринбурге этот спектакль. В этом свои минусы, свои плюсы, но трудности в том, что сжато время, и надо коэффициент полезного действия твоего организма увеличивать. Поэтому те две недели, которые мы репетировали у Занусси в Польше, мне было… страшно. За себя, за партнеров, за декорации и костюмы, что не успеем. Но ведь актерский аппарат «дозревает» до определенного момента, и то, что достигнуто в репетициях, потом мало дорастает в спектакле. Надо в репетициях достичь такого уровня, чтобы не было «больно и стыдно за бесцельно прожитые годы».
Я работал со многими талантливыми режиссерами. Большой режиссер — это отдельная система. Наш патрон Любимов утверждает, что единой системы нет, все то, что говорил Константин Сергеевич Станиславский или о нем говорят — это химера. Каждый талантливый артист, каждый талантливый режиссер — своя система, свой подход. Кшиштоф Занусси — великий человек, великий режиссер. Он артистов выбирает сам и дает им свободу, говоря: «Играть вы умеете». Он понимает, что профессиональный уровень есть, справятся самостоятельно. А вот создать атмосферу, нужный климат, нужную температуру в организме под названием «семья» — очень сложный и тонкий вопрос. Поэтому он нас собрал вместе в свой дом. И его семья: девять собак, жена, племянники, многочисленные гости, которые к нему приезжают — это его система, образующая этот самый климат. Мы вместе завтракали, вместе обедали, на отвлеченные темы разговаривали, мы не репетировали, но все это работает! Я не выходил из дома ни разу, он вывозил меня вместе со своими внучками только на спектакль. Балет Прокофьева «Золушка». И это была репетиция — что ты потом понимаешь.
Я, например, привык быть в подчинении жестком у Любимова. У него есть замысел, определенное виденье — и ты ему подчиняешься, хотя, конечно, стараешься сделать многое и сам. Но у Занусси все по-другому. Актер свободен и понимает, что режиссер не спрячет его какими-то режиссерскими финтифлюшками, какими¬-то эффектами. Ты — голый, в хорошем смысле, и тогда появляется третье, четвертое, пятое дыхание. И ты делаешь то, к чему, собственно, и призвано актерское существо и ремесло — начинаешь творить. И за то я Занусси чрезвычайно благодарен. Чрезвычайно.
О культуре театрального процесса. В Финляндии за полгода, за месяц, за два, зная о приезде театра, жители начинают изучать первоисточник, который привозит театр. «Все мои сыновья» — пьеса классическая, известная, и мне интересно — прочитают ее иркутяне, которые придут на спектакль, или нет? Поверьте, это не критика. Мы все говорим — такое время, Россия возрождается, но ничего не делаем для того, чтобы самим участвовать в этом процессе.
Для меня семья — это традиции, ответственность, преемственность, это любовь. Есть и конфликт внутри семьи — проблема отцов и детей, она вечная. В нашем спектакле отец считает, что можно идти ради семьи на какие-то сделки с совестью и даже на преступления. А дети его более категоричны. Мой средний сын покойный Сережа как-то спросил — он довольно резкие вопросы задавал: «Папа, ну почему ты все время врешь?» Что значит врешь? Он слышал, как я по телефону говорил, что на съемках, а на самом деле был дома. Журналисты надоедают, я говорю, что занят, занят, меня нет в Москве, — а я в Москве. Но это же не то вранье, которое можно поставить во главу угла, ложь какая-то. Это просто житейские какие-то уловки. Да? На самом деле молодые люди совсем по¬другому на это смотрят. Они по¬другому слышат, оценивают, они более требовательны к этому. И они хотят видеть в родителе пример этого. Да? Хотя наталкиваются на каждом шагу на такие житейские снисхождения человеческие. И возвращаясь к спектаклю, — это очень хорошая пьеса, с моей точки зрения. Она классическая, длинная, развивается постепенно, в нее надо войти, это непросто. Зритель, который придет, должен быть терпеливым, стать соучастником этого процесса.
Чему в жизни научили меня мои сыновья? Дети, не только мои сыновья, взаимоотношения с маленьким растущим человеком — это учебник отдельный, в нем отражается мир. Ты понимаешь: по вопросам, которые ребенок задает, как нужно ответить, каким ты его хочешь воспитать, каким ты хочешь, чтобы он был, и так далее. Мой старший сын — священник, мы часто с ним спорим по вопросам и национальных отношений, и моральных, и так далее, и так далее… Я думаю, нас дети учат. Другое дело, учимся ли мы у них. Учиться ведь нужно уметь. И мы не всегда это умеем, к сожалению. А если не умеем учиться, то вряд ли умеем учить.
Если бы у меня была возможность поговорить с Владимиром Высоцким сейчас, о чем бы я поговорил? Как-то у меня был сон, совсем недавно. Поезд. И Володя сходит на какой-то станции. Он в костюме Даля из «Дуэли» — белый костюм такой. Поворачивается и, уже в конце состава, по путям уходя, говорит: «Береги Ивана». Какого Ивана он имел в виду — моего Ваньку, сына, или Ваню Бортника, или Ивана Дыховичного?» Об этом бы я его спросил.?

текст: Тамара БОНДАРЕВА

фото: Андрей ФЕДОРОВ

 

Навигация

Следующая статья:

Поиск
Архив материалов

Посетите наши страницы в социальных сетях!

ВКонтакте.      Facebook.      Twitter.      YouTube.      Одноклассники.      RSS.
Вверх
© 2024    Первый светский журнал Иркутска «В хорошем вкусе». Все права защищены.
Любое копирование материалов сайта только с разрешения редакции журнала.   //    Войти