Ах, эти «Вишни» в снежной хлопковой пене,  с переспелым глянцем тонкой кожицы,  хрупкими плодоножками! Я будто чувствую их пьянящий аромат и сладкий терпкий вкус.

– Наверное, эти налившиеся соками ягоды откуда-то из детства, из каких-то очень ранних и радостных впечатлений, – говорит сам автор. – Как параджановские «гранаты», помните? Когда они истекают алой влагой на холщевую скатерть? Параджанов – гениальный художник. Каждый кадр в его картинах – законченный живописный шедевр. Как мне хотелось бы создать что-то подобное!
Рютин любит некоммерческое авторское кино, Тарковского, Параджанова; нелинейную прозу Милорада Павича, Гарсиа Маркеса. Марселя Пруста с его «потоком сознания» он читал еще маленьким мальчиком – и понимал, и был очарован. Он с упоением прочел всего Шри Ауробиндо – открывателя интегральной йоги. Восхищается космической гениальностью каталонца Антонио Гауди, сказавшего абсолютно самобытное, до сих пор никем «нерасколдованное» слово в архитектуре. Его волнуют и трогают художники, нащупавшие тропинку в неизведанное, –  к причудливым артефактам будущего или к тишайшим вибрациям тонкого мира. Один из его почитателей о работах Рютина сказал так: «…они, как амальгама, хрупкие и наполненные», и добавил, что их надо «так осторожно смотреть… не дыша».
А сам Алексей признается:
– Моя живопись – это как в джазе свинг. Есть потрясающий рассказ Кортасара «Преследователь». О Чарли Паркере – одном из самых невероятных импровизаторов джаза. Там здорово описано это вот необъяснимое состояние творческого транса, в которое входил артист. Такое же состояние часто бывает у меня во время работы. Я – «инструмент, который дует в инструмент». Не я играю – кто-то играет мной. Мой педагог Владимир Лапин «джазировал» в живописи. А потом уминал полкастрюли макарон с тушенкой. Потому что этот свинг выматывает, выжимает тебя до последней нитки, до последнего нерва. Наверное, чем-то сродни этому неистовство шаманов, после которого тоже наступает состояние опустошенности. Многие таланты, чтобы пробиться в это мистическое состояние, прибегают к различным допингам, вплоть до наркотиков. Мне от жизни достался бесценный  подарок – пропуск в запредельное без какой-либо искусственной стимуляции. Это великое благо и милость. Я даже не курю.
Чтобы упрочить свой «пропуск» к невыразимому, молодой ангарский художник намеренно напросился пройти послушание в одном из крупнейших отечественных монастырей поработать во славу Господа. Он реставрировал собор Успения Божьей Матери в Оптиной пустыни под Петербургом. Прикоснулся к поразительной красоты неканоническим фрескам учеников Васнецова. Очень обогатил свой духовный опыт. Иконописцем с «прямой подключкой» к высшим сферам с пиететом называет Андрея Рублева. Ему удавалось и зрителя моментально «вывести на связь» с запредельностью, независимо от того, что именно изображено на картине.
– На самом деле, действительно не суть, что именно мы видим на «картинке, – рассуждает художник. – Изображение может быть очень условным, как лик на иконе. Главное, чтобы было что-то большее внутри, под слоем красок и изгибом линий. В идеале мечтал бы когда-нибудь дорасти до такого мастерства, чтобы человек подошел чуть ли не к пустому белому холсту – и заплакал…  
Приближение к беспредельному, к тайному, к невоплощенному, осторожное, чуткое, трепетное, действительно пронизывает полотна Алексея Рютина. Все, что ему удалось уловить и почувствовать в этой внутренней тишине, закодировано в затаенном смятении колористической гаммы, в сакральных знаках повторяющихся образов. «Не мигают, слезятся от ветра Безнадежные карие вишни…». Мерцают, истаивая лунным золотом, искушающим запахом, эфирные груши. Текуче безмолвствует холодок тумана, фосфоресцируют падающие цветы… Грезят в полусне или всматриваются в невидимое неясные лица… Они что-то говорят. Без напрасных слов, без тщетных звуков. Что-то такое, что не может быть сказано, выражено, задокументализировано.
Это свинг. В буквальном переводе – «колебания». Иначе – вибрация, пульсация, трепет. Есть еще одно значение у этого  слова – «смена», «переход», контрастное переключение.  Кстати, его используют не только музыканты, но и программисты, финансисты, модельеры, мастера единоборств, хореографы. Свинг еще называют «раскачиванием». Он раздвигает амплитуду представлений, раскачивает маятник восприятий от одного полюса к другому. Это танец. Извечный нескончаемый танец жизни, танец Вселенной.
Так называется одна из наиболее чародейственных картин Рютина – «Танец». Прислушайтесь к ее тончайшему свингу. Откуда, из каких далей явилась эта зачарованная девочка в кружении белых лепестков? Какая музыка движет ее летучим порывом? Куда принесет ее нежная свирельная волна?
Поклонник назвал картины Алексея Рютина похожими на амальгаму. Это не только сплав ртути с другими металлами, это, в переносном смысле, смешение разнородных элементов, соединение несоединимого, встреча Инь и Ян, их немыслимый завораживающий танец.
А еще амальгаму используют в изготовлении зеркал. Йоги говорят: все, что ты видишь, — это и есть ты. Посмотрите в зеркала картин ангарского живописца. Посмотрите поглубже, проникая под слой красок и изгибы линий. Посмотрите – и откройте себя. Чуточку новыми, чуточку более живыми, чуточку вечными.  

  Диана Салацкая, арт-галерея DiaS
Алексей Рютин – один из самых неординарных и самых ярких молодых художников. Безусловно, его талант только начинает раскрываться. Уверена, у него большое будущее. А моя задача как галериста способствовать раскрытию всех граней его таланта. Я выдвигаю Алексея как участника многих Всероссийских выставок и он не остается без внимания. В частности, на триеннале в Томске его рисунки были  отмечены особо.

текст: Марина РЫБАК