На пересечении рек Большой и Малый Арканзас в центре Уичиты стоит символ города — металлическая статуя индейца, сделанная индейским же скульптором Black Bear Bosin, высотой 13 метров. Его здесь называют Хранитель. Жители Уичиты верят, что индейский дух оберегает равнины, и боги благосклонны к этой земле и людям.

В детстве у меня была мечта — пережить все те приключения, что случились с девочкой Элли из Канзаса. Я тогда знала почти наизусть сказку Волкова, у которой, как оказалось, есть прототип — «Удивительный волшебник из страны Оз» Фрэнка Баума. И вот через много лет я оказалась в Канзасе, и безо всяких волшебных башмачков мне удалось спуститься к центру земли, перенестись в космос и оседлать Торнадо… Здесь самым правильным будет вопрос: «Каким ветром меня занесло в Канзас?» Если Элли в страну Оз унес смерч, то я попала в Америку по программе «Открытый мир», финансируемой Конгрессом США. 

ВЫСОКАЯ МОДА ЧИКАГО

Наша группа — это десять журналистов и двое сопровождающих. Из Вашингтона мы летим в Чикаго, но конечный пункт — крупнейший город штата Канзас Уичита, нас там ждут представители городских властей и принимающие семьи. Однако в «небесной канцелярии» свои порядки и свой расклад на наш счет. Все рейсы в Уичиту отменены! Над Канзасом непогода, поясняют в авиакомпании. Может быть, даже торнадо?!
Честно говоря, мы совсем не расстроены — все хоть одним глазком мечтали взглянуть на легендарный Чикаго поближе. И наше коллективное желание исполнилось! Пусть даже мы будем вынуждены провести ночь в аэропорту! Огромный чикагский аэропорт О’Хара с бесчисленным количеством залов ожидания и переходов между ними, «вкусными» кафешками и разными сувенирными магазинчиками очень располагал к тому, чтобы чувствовать себя как дома: чистота и простор, можно сидеть на теплом полу; лежать, спать, наверное, тоже можно… Но, похоже, в аэропорту мы не останемся. Наши сопровождающие Оксана и Саша звонят в Вашингтон. Несмотря на субботний день, в Вашингтоне оперативно разрешают нестандартную ситуацию. Нас поселяют неподалеку от аэропорта в Marriott — одном из лучших сетевых отелей мира. Все просто замечательно: уют номеров, изобилие шведского стола, теплая вода роскошного бассейна… Однако купальников у нас нет, нет вообще ничего из вещей, кроме тех, что на нас — багаж транзитом должен был улететь до Уичиты! Потому сразу после ужина в ресторане отеля, не теряя времени даром, отправляемся на метро в центр города. 40 минут — и мы оказываемся на Мичиган­авеню.  Впечатление — сногсшибательное! Чикаго буквально выбил почву из­под ног. Мы ходим с запрокинутыми вверх головами, до боли в шейных позвонках фотографируя здания, парящие в облаках: NBC Tower, Chicago Tribune Tower, Trump International Tower… Такое ощущение, что архитектор­проектировщик каждой из высоток намеревался достучаться до небес.   Американцы последние годы охотно покупают квартиры в небоскребах — сейчас это дорогие престижные кварталы, особенно те, что находятся на берегу озера Мичиган. Канули в Лету времена, когда жить в центре города было опасно — в 20­х годах прошлого века Чикаго приобрёл международную «славу» в связи с ростом организованной преступности во главе со знаменитыми гангстерами, такими, как Аль Капоне. Тогда в Чикаго насчитывалось более тысячи банд, и многие жители переселились в пригороды. О том, что давно уже произошел обратный процесс, мы могли судить по количеству дорогих яхт, качающихся у берега одного из Великих озер Америки. Кто­то расположился с удочками вдоль Мичигана, кто­то гулял с детьми, просто сидел на зеленой траве… Покой и безмятежность — вот что чувствовали мы, оказавшись волею судьбы в этой устроенной комфортной атмосфере большого мегаполиса, здесь, на побережье, более напоминавшей курортную.

Побыть бы с этим городом наедине, раствориться среди прохожих, купить билет в чикагский театр, все равно на какой спектакль, подыграть уличному кукловоду… Заглянуть внимательнее, не в спешке, в «облачные ворота» — отполированную до зеркального блеска стальную конструкцию весом в 110 тонн, напоминающую каплю ртути и прозванную в народе «фасолиной», отражающую небоскребы, людей и небо… Вдыхать полной грудью синий прозрачный воздух, очень быстро становящийся чернильным после захода солнца… Слушать стук сердца субботней чикагской ночи… Но нам Чикаго дан всего на один вечер и на маленький кусочек утра. Мало и много одновременно. «Это подарок судьбы», — сказал кто­то из ребят. Так и есть. Подарок.
На следующий день мы вылетели в аэропорт Денвер (штат Колорадо), а уже оттуда — в Уичиту. Почти к полуночи были на месте. Тепло и радушно встретили нас члены общества «Сила дружбы — Канзас». Меня и Надю Серебренникову из Питера представили нашей «американской маме» — приветливой Глории Бонвелл, с которой я сразу нашла общий язык, несмотря на незнание английского.

СТАРОСТЬ ПО-­АМЕРИКАНСКИ

Еще в России, когда стало известно, что мы с Надеждой будем жить у Глории Бонвелл в Доме для пожилых, мы немного растерялись: не стесним ли хозяйку? Вдруг у нее одна маленькая комнатка, в которой, возможно, есть еще соседи?! Но когда Глория привезла нас в свои апартаменты, мы поняли, что нельзя подходить к американцам с российскими
мерками (и в этом еще не раз убеждались!). «Комнатка» оказалась хорошей трехкомнатной квартирой в одном из четырехэтажных домов, расположенных на огороженной охраняемой территории. Тут вам и парковочные места, и ухоженные газоны. Место дивное: в нескольких шагах от дома Глории — прекрасное чистое озеро. Ранним утром наблюдаешь, как над озером встает солнце, а вечером — как оно медленно тонет в воде. Здесь вольготно чувствуют себя утки, гуси и лебеди. Увы, купаться в нем нельзя. Почему — наша хозяйка не знает, но таков закон. Законопослушность у американцев в крови, и никто не решится нарушить запрет на купание в неположенных местах — к примеру, улечься в жаркий день загорать на зеленом берегу реки Арканзас, протекающей вдоль Уичиты (хотя у нас это в порядке вещей). На то есть спортивные комплексы с бассейнами.
Там, где мы жили, кстати, тоже был бассейн. Чему очень завидовали все остальные члены нашей группы, у которых бассейна не было. Каждый вечер, «уставшие, но довольные», переполненные впечатлениями (наши канзасские друзья старались показать и рассказать нам как можно больше), перегретые на жарком солнце, мы шли купаться в бассейн. Единственное, что в десять часов надо было вылезать из воды и идти домой. В Доме для пожилых после десяти нельзя нарушать тишину и спокойствие. Закон есть закон.
Не только за крышу над головой, но и за вот эти спокойствие, безопасность и комфорт Глория Бонвелл платит ежемесячно по 930 долларов, плюс дополнительно — за свет и телефон. Недешевое удовольствие, но очень много людей преклонного возраста выбирают именно такой способ проживания, потому что все заботы по уходу за прилегающей территорией, вывозке мусора, охране и так далее лежат на управляющей компании.
Три года назад супруги Бонвелл продали собственный дом — он был очень большой, и следить за ним они уже не могли. Деньги положили в банк и переехали в Дом для пожилых. Не так давно Билла Бонвелла не стало, но Глория не захотела перебираться в меньшую по площади квартиру. «Тогда я не смогу принимать у себя делегатов «Открытого мира», — приводит довод она, объясняя, что общение с миром для нее значит очень много. Радушная хозяйка приняла уже двенадцать человек из разных стран, и сама побывала во многих концах света, была и в России.  «На оплату моей квартиры денег в банке хватит до 95 лет, — говорит она. — Если проживу больше, как моя мама — до ста лет, все равно на улице не останусь».
Наверное, тогда помогут дети. Хотя сейчас о какой­либо помощи от родственников Глория даже думать не хочет — она очень ценит свою независимость. У Глории два сына, две дочери и 9 внуков. Все они живут в других городах, и к маме и бабушке приезжают два раза в год. У них замечательные отношения, но у каждого поколения своя жизнь. Никто с родителями в Америке не живет, это не принято. Потому семьи, где дети выросли и уехали, называют «пустое гнездо».
Глории Бонвелл, магистру в сфере образования, 82 года. Веришь в это с трудом, глядя, как ловко она водит свою серебристую Тойоту Камри. Или, включив компьютер (Аррle, разумеется), сидит в интернете на Facebook. Глория стройная, подтянутая и ухоженная, с аккуратным маникюром и педикюром с цветочками. Для собственного удовольствия она занимается плаванием и фитнесом. Пишет мемуары, участвует в общественной жизни. Любит музыку и чуть ли не за год вперед покупает билеты на концерт под открытым небом в городке Флинтхилз, где выступают джазовые и классические исполнители. Старые добрые песенки времен Элвиса  Пресли из бродвейского мюзикла «Кафе «Смоки Джо», которые мы слушали в музыкальном театре Уичиты в фантастическом исполнении приезжих артистов, — это то, что нравится Глории помимо классики и джаза. Глядя на фотографии ее молодости, нетрудно было представить Глорию, танцующую рок­н­ролл… Она бы могла и сейчас показать «класс», но не позволяет травма колена.
Уехав из Америки, я поняла, что скучаю по ней. По ее дому, наполненному следами ушедшей эпохи — старинной мебелью и посудой, фотографиями и картинами. По ее друзьям, милым пожилым людям, которые нас принимали со всей искренностью и с открытым сердцем. Они деятельны, открыты всему новому и готовы еще кое­чему поучиться. Нам рассказывали, что одна из жительниц штата Канзас закончила колледж и получила диплом по специальности история, будучи уже в 95­летнем возрасте. И это не воспринимается как уникальный случай. Старость в Америке активна и обеспеченна. Я искренне рада за американских стариков, но, вспоминая своих бабушек, ушедших из жизни — одна в возрасте 93­х, другая — в 107 лет, которые, воспитав по пять детей и проработав честно на благо государства, имели нищенские пенсии, мне становится обидно. И будут ли жить по­другому их правнуки?

ХЛЕБ И СОЛЬ В ОДНОЙ КОРЗИНЕ

Бескрайние просторы Канзаса, пшеничные поля, пропитанный запахами трав и цветов воздух… Все это было очень похоже на Россию! Уборка на полях шла полным ходом, несмотря на изнуряющую жару — 110 градусов по Фаренгейту (40 по Цельсию). «Жара не помеха. Сейчас в комбайнах стоят кондиционеры», — сказал нам один из жителей. — А вот когда я был фермером, никаких кондиционеров еще в помине не было».
Канзас — в переводе с языка индейцев означает «земля южного ветра». Это штат­кормилец, «корзина хлеба нации». Здесь производится одна пятая всего урожая пшеницы, выращиваемого в США за год. В 1997 году в Канзасе собрали столько зерна, что его хватило бы на 35.9 миллиардов буханок хлеба! Самое интересное, что наибольшие урожаи дает «красная пшеница», завезенная из России сто лет назад поволжскими немцами. Но почему­то главным растением штата была выбрана все­таки не пшеница, а подсолнух. Силуэт его помещен на флаге Канзаса, и даже сам штат американцы называют «Штатом подсолнухов».
Но не хлебом единым знаменит Канзас. В семидесяти километрах от Уичиты в городе Хатчинсон находится всемирно известная подземная соляная шахта. Залежам соли 265 миллионов лет, разрабатывать их начали в 20­х годах прошлого века, и сейчас подземные пещеры пролегают под всем городом, исключая разве что объекты стратегического назначения.

Мы спускались глубоко под землю в большом лифте. Спускались, как мне показалось, достаточно долго. Наверное, потому, что без света было немного жутковато. Я вспомнила свое давнее посещение в качестве корреспондента одной из угольных шахт Кузбасса: узкие штреки, вода по колено, угрожающе нависшие стены породы и желание поскорее выбраться наружу, к солнышку. Совсем другое дело — соляная шахта. Представьте себе бесконечно много «комнат» шириной 15 метров каждая, «перегородками» которых служат соляные столбы шириной не менее 12 метров. За всю историю существования шахт старожилы не помнят ни одного обрушения потолка. Здесь сухо и просторно, можно проехать на грузовике несколько километров и никого не задеть. Подземных лабиринтов с каждым годом становится все больше — шахтеры до сих пор добывают соль, используемую в промышленности и фармацевтике (в год — до 500 тысяч тонн!). Но пустым шахтам нашли удачное применение, создав уникальную кладовую. Это 88 комнат, где хранятся около 7 миллионов контейнеров. В них чего только нет! Запасы семян разных сортов, «секретные материалы» — важнейшие деловые бумаги различных корпораций, микрофильмы, произведения живописи, монеты, меха, фамильные документы и фотографии, марки, лучшие произведения мирового киноискусства… Мы наудачу пытались отыскать на полках среди киношных коробок знаменитые фильмы «Унесенные ветром» и «Волшебник из страны Оз», контрольные копии которых тоже хранятся здесь. Удача нам не улыбнулась. Зато все, что можно было, сфотографировали!
В большом подземном музее, по которому нас провезли на экскурсионной машине, представлена лишь малая часть экспонатов из хранилища, куда для посетителей вход заказан. Самые яркие экспонаты музея — костюмы героев голливудских фильмов: Супермена, агента Смита («Матрица»), Натали Кук (этот костюм был на Кэмерон Диас в фильме «Ангелы Чарли»). Костюм Бэтмена из фильма «Бэтмен и Робин», как нам сказали, был маловат Джорджу Клуни, и его натягивали на актера с большим трудом. А блестящие «доспехи» злодея Мистера Фриза из этого же фильма, в которые облачался Арнольд Шварценеггер, были неудобны и тяжеловаты.
Подземные склады в Хатчинсоне предлагают даже такой вид услуг, как хранение одежды, например, платья невесты. Вы выходите замуж и сдаете свой наряд лет так на двадцать, и к свадьбе вашей дочери платье выглядит как новое! Секрет долголетия вещей — в соли. Насыщенная ею атмосфера создает прекрасные условия — оптимальную влажность (40 процентов) и температуру (20 градусов по Цельсию). Несмотря на то, что мы были примерно на глубине 65­этажного дома, дышалось легко и свободно. Воздух соляной шахты может лечить астму, но лечебницы, такой, как на шахте Велички, близ польского города Кракова, здесь нет. Но это, наверное, дело времени.
Мы набрали с собой в маленькие сувенирные мешочки мелкие кристаллики соли. Я привезла и подарила ее своим родителям на золотую свадьбу. Соль земли — тем, кто знает цену соли жизни.

ВЕРХОМ НА ТОРНАДО

Канзас еще «знаменит» ураганами, самый опасный из которых торнадо — гигантский вихрь, способный, как пушинку, поднять в воздух машину, корову, дом вместе с хозяином (как это случилось с Элли), с корнем выдернуть дерево. Он несется над землей со скоростью 36­65 км в час, оставляя после себя полосу разрушений. Не случайно погода интересует жителей в первую очередь. Телевизионный коммерческий канал КАКЕ, куда нас пригласили коллеги, рассказывает о погоде в начале и в конце информационных выпусков новостей, идущих через каждые полчаса в течение дня. Ведущий «погодного шоу» — профессиональный метеоролог Джей Трейтер выбрал свою профессию после того, как в юности попал в торнадо. По его словам, последний ураган без тяжелых последствий прошелся над Канзасом 10 мая, а вот в 2007 году смерчем почти до основания был разрушен городок Гринсбург.
Несмотря на серьезные опасности, существуют так называемые охотники за торнадо, которые отправляются в погоню за смерчем, чтобы сделать фотографии или снять видео. Мне очень повезло — я прокатилась верхом на Торнадо (!), что было заснято на фотоаппарат Лотти Миллер, нашим куратором в Уичите! Уверяю вас, Торнадо оказался на редкость покладистым — даром, что это дикий мустанг, живущий… на территории тюрьмы города Хатчинсон. И под уздцы его вел один из заключенных, которого снимать было нельзя.
Не удивляйтесь — в программе нашего пребывания в Канзасе было запланировано посещение тюрьмы. Этому исправительному учреждению 125 лет; не знаю, как в Америке, а у нас ее можно было бы назвать образцово­показательной. На 1850 заключенных — 360 сотрудников. На содержание одного заключенного в день тратится 65 долларов. Про чистоту и порядок даже не буду рассказывать, они идеальны. В каждой камере установлены видеокамеры, все это передается на центральные мониторы. Зачем? Чтобы контролировать ситуацию, с одной стороны. С другой, чтобы было документальное подтверждение, если вдруг заключенный пожалуется на плохое обращение с ним работников тюрьмы.
Даже в одиночных камерах, где сидят опасные преступники, есть телевизоры. «Заключенные имеют на это право», — пояснил директор тюрьмы. А также они имеют право на пользование Интернетом (не бесплатно), на встречи с родными каждое воскресенье (но это надо заслужить хорошим поведением), на развлечения (баскетбол, сохтбол, поднятие штанги, чтение в читальном зале), на получение среднего и профессионального образования. Можно научиться строительству, поварскому, типографскому, швейному делу, плотничеству.
Избранные обитатели тюрьмы получают право работать с животными, и эта работа называется «раем для заключенных». Здесь есть свои кинологи, которые готовят служебных собак­помощников для инвалидов, ветеранов войн, детей. И есть ковбои, они же укротители диких мустангов. Когда мустангов в прериях становится очень много, чтобы не отстреливать, их отдают, в частности, в эту тюрьму… на перевоспитание. Точнее — одомашнивание. К моменту нашего визита укрощенных лошадей, которых охотно покупают фермеры, практически не осталось — только Торнадо. На нем я и прокатилась, чувствуя себя немножко ковбоем.

ОДНА ЗЕМЛЯ

Ни в одной туристической поездке не увидишь и не узнаешь про страну столько , сколько увидели и узнали мы! У нас было много встреч и дружеских вечеринок в принимающих семьях. Мы побывали на барбекю в доме мэра города Кечи Боба Джексона. На прощальном вечере, проходившем на территории исторического музея Каутаун (город коров), дружно спели «Подмосковные вечера». И артисты­ковбои, выступавшие перед нами, уступили гитару и сцену.
Американцы интересовались, как мы живем, о чем думаем. Они внимательно и доброжелательно слушали нас, смеялись над шутками, делились своими историями. Когда Карл Петерджон, специальный уполномоченный округа Сэджвик, показал фотографии своих двоих усыновленных детей родом из Красноярского края, я подумала: как же много у нас общего! Канзасцы такие же открытые и радушные, как сибиряки. Здесь такие же просторы, как в России. И неважно, что живем мы на разных континентах, земля у нас одна на всех — такой маленький голубой шарик, островок жизни в Солнечной системе. Разлив нефти в Мексиканском заливе тревожит не только американцев — весь мир. Так же, как существование на берегу Байкала целлюлозного производства. Признаюсь, я безудержно хвасталась, что родилась и живу возле самого величественного озера планеты, я рассказывала американским друзьям, что в Байкале воды больше, чем во всех вместе взятых пяти Великих озерах Северной Америки — Мичиган, Верхнее, Гурон, Эри, Онтарио. Но я не знаю, что бы ответила, если бы меня вдруг спросили про БЦБК:
«Почему за столько лет вы не можете решить эту проблему»?
Между тем, американцы поражают трепетным отношением к живой природе. В Центре по очистке воды (Water Center) нам рассказали, как очищают подземные воды. Вот что нас удивило — затраты огромные, но эта вода очищается не для питья. За последние восемь лет здесь перекачали из­под земли более 3 миллиардов галлонов загрязненных вод, чтобы… вылить очищенную воду назад, например, в реку Арканзас. Работники центра опускали руки в рукотворное озерко, доставали зеленую тину, демонстрируя с гордостью, что вода остается живой, в ней живут микроорганизмы… и утка с выводком пушистых утят.
Мы были в мэрии Уичиты на заседании городского совета во главе с мэром, где обсуждались вопросы охраны окружающей среды — о переработке мусора и сокращении выбросов газов автомобилей. Все заседание (как и всегда) транслировалось по кабельному телевидению, что называется, в прямом включении. И каждый житель мог видеть, как мэр и депутаты решают общественно значимые проблемы.
Здесь уважают свою историю и гордятся людьми, прославившими Канзас. Одна из таких — Амелия Эрхарт, первая женщина, получившая лицензию пилота, в одиночку пересекшая Атлантику на самолете. Амелия пропала без вести во время очередного сложного полета в 1937 году, и этот факт до сих пор порождает много разных «сказок» о ее чудесном спасении. К слову, самолеты, полеты — еще одна «тема» Канзаса. Уичита — центр самолетостроения, здесь производят самолеты Cessna, Hawker Beechcraft, Boeing, а также бомбардировщики Learjet. Более 25 тысяч человек работают на эти компании. В нашей программе не было запланировано посещение авиазаводов. Но зато довелось побывать в одном из лучших космических музеев мира «Космосфера» в городе Хатчинсон, где собраны свидетельства покорения человеком космоса — американские и советские подлинные экспонаты и макеты. Здесь стало очевидно, как велика гордость американцев за все, что они сделали в космосе, и как велико их сожаление, что не США стали той страной, чей космонавт оказался первопроходцем. 12 апреля 1961 года до сих пор здесь считают «черным днем» для США.

Но если отбросить все наши различия, границы, политические и экономические амбиции, если отбросить все и осознать, что космос, как и Земля, — тоже один на всех, тут со всей очевидностью приходит понимание простой истины: только миролюбие и теплые дружеские связи — вот такие, какие мы завязали в этой поездке — помогут нам сберечь наше общее жизненное пространство.

…Я смотрю на стеклянный шар, который подарили для аукциона «Нота До» владельцы известной не только в Америке стекольной мастерской Роллина Карга из города Кечи. Я подошла к Патти Карг и рассказала про аукцион. Патти выслушала, глаза за стеклами очков у нее заблестели, и она вынесла на руках… маленькую Землю — шар, в котором фантастическим образом уместились реки и озера, закаты и восходы, все времена года, движение жизни и жизнь в движении… «Вот, возьмите, — сказала она. — Из Америки в Иркутск». А я подумала: «Конечно же, с любовью».

текст: Людмила КОМАРОВА

фото: Людмила КОМАРОВА, Светлана САННИКОВА (Москва), Надежда СЕРЕБРЕННИКОВА (Санкт­Петербург), Илья ПИСАРЕВСКИЙ (Оренбург), Лотти Миллер (Уичита, США)